1977г

Собака на сене — музыкальный художественный фильм 1977 года. Экранизация одноимённой пьесы Лопе де Вега, снятая мастером музыкальной комедии Яном Фридом.

в ролях:
Терехова, Маргарита Борисовна — Диана, графиня де Бельфлор
Боярский, Михаил Сергеевич — Теодоро, её секретарь
Проклова, Елена Игоревна — Марсела, её служанка
Шарко, Зинаида Максимовна — Анарда, её служанка
Ильичёв, Виктор Григорьевич — Фабьо, её слуга
Джигарханян, Армен Борисович — Тристан, лакей (озвучивал, кроме песен, Игорь Ефимов)
Караченцов, Николай Петрович — маркиз Рикардо
Дмитриев, Игорь Борисович — граф Федерико (пел Михаил Боярский)
Виторган, Эммануил Гедионович
Романов, Эрнст Иванович — граф Лудовико

Автор сценария: Ян Фрид
Режиссёр: Ян Фрид
Оператор-постановщик: Шапиро, Евгений Венианимович
Художник-постановщик: Малкин, Семён Яковлевич
Композитор: Гладков, Геннадий Игоревич
Тексты: Донской, Марк Семёнович
Звукорежиссер: Корховой, Геннадий
Монтаж: Горакова, Стэра
Художник-гример: В.Горюнова, И.Грошева
Костюмы: Острогорская, Татьяна Евгеньевна
Декорации: Полянская, Т.

о фильме:
Теодоро, секретарь госпожи Дианы, вдовы графа де Бельфер, влюблен в ее горничную - Марселу. Наблюдая за развитием их романа, вздорная и капризная красавица Диана неожиданно для самой себя чувствует болезненные уколы ревности. Но у Теодоро нет выского происхождения, он с детства живет в доме по милости графа и его образованность и учтивость - исключительно заслуга его прилежания и талантов. Он молод и хорош собой, обаятелен и красноречив. Графине приходится выбирать - либо, поступясь родовой честью, пойти навстречу своему чувству, либо отвергнуть Теодоро, в котором страсть по отношению к прекрасной госпоже вспыхнула как порох. Казалось бы, положение безвыходное. Но ловкая интрига Тристана, друга Теодоро, изменяет события самым неожиданным образом...

Цитаты:

Слугу не терпят, если он коль в чем искусней господина.

— Начелдахи недурносы. Пошли—баши?
— Пошли—баши.
— Какой занятный язык...

Любовью оскорбить нельзя, кто б ни был тот, кто грезит счастьем. Нас оскорбляют безучастьем.

Ища вниманья знатной дамы усердны будьте и упрямы, не камни женские сердца.

Кто любит вслед чужой любви тот жаден. В нем завистью зажжен сердечный пыл.

— "Что проку в этих молодых мужчинах,—
Скажу я сам себе наедине.
Видней мужская красота в морщинах
И в седине, и в седине."

Да, город пышный и прекрасный Неаполь!

Попробуемте греческого: выпьешь, так и начнешь по—гречески чесать.

— Всегда надменна красота.

— Да. Но жестокость – некрасива.

Ну кто же любит раз в неделю!

Мой деспот родовая кровь

— Но что вы делаете? Что вы?!
— Я негодяю и пройдохе даю пощечины!

— Кто мало видел, много плачет...

— Но всё же просится слеза...

Интервью М.Тереховой.
"Таких режиссеров, по-моему, сейчас вообще нет"
Маргарита Терехова вспоминает Яна Фрида

Принято считать, что именно картина Яна Фрида "Собака на сене" положила начало популярности исполнителей главных ролей Маргариты Тереховой и Михаила Боярского. Однако до сих пор ходят легенды о том, как во время съемок оба дебютанта в жанре музыкальной комедии позволяли себе не соглашаться с решениями режиссера и навязывать ему свою точку зрения. О своем опыте работы с Яном Фридом Маргарита Терехова рассказала корреспонденту.

- С «Собакой на сене», я считаю, просто случилось чудо. Она родилась на нашем антагонизме, у нас же была буквально война. Не во всем, не все время, но я вынуждена была обращаться… Мы в Ялте когда снимали, на натуре - это все его заслуга, кстати, в эти сегодняшние времена никогда в жизни бы мы не смогли в Левадийском дворце снимать… И вот там все время зрители собирались разные, иностранцы тоже, и я говорила: «Товарищи, вот если он, то я…» Такие смешные вещи происходили, мы сами не знали, что получится. После материала первого, когда мы слушали, мы просто выпали в осадок. Мише (Боярскому. - ГАЗЕТА), по-моему, плохо с сердцем стало. Конечно, если бы Миша Боярский не был со мной в борьбе с этой его режиссурой, со своими представлениями о том, как это надо делать, если бы мы не были в паре, то конечно же я бы ничего даже не смогла поменять. А потом еще Лучко Клара меня очень поддержала, я с ней говорила: «Послушайте, я не знаю, что делать, и так далее и так далее». А она говорит: «Маргарита, да что вы. Янек, ты посиди». Они были одного примерно возраста, одно поколение, Клара, конечно, помладше. «Янек, - говорит, - ты посиди, мы все сами сделаем». И Фрид, увидев материал, представьте себе, перестал возражать. И соглашался. Он молодец, что все это выдержал, что почувствовал, когда пошел материал. Когда пошел хороший материал - это самое главное. Только тупой человек и ужасно заносчивый будет настаивать на своем, когда увидит, что пошло что-то хорошее. И я должна отдать ему должное, он ведь действительно достойно терпел наши возражения. Это смирение. Он хотел, чтобы был фильм, понимаете. Это очень важно, это значит, что человек - режиссер. Другое дело, что он другие фильмы потом делал, и они не так заблестели, как «Собака на сене», но тем более надо отдать ему должное. Правда, на «Благочестивой Марте» не получился этот вариант, уже без Миши, с Виторганом. Мы тоже делали свои варианты, но он все равно все смонтировал как он хотел. И этот фильм даже рядом не стоит с «Собакой на сене»… Фрид все равно молодец, потому что я бы, например, на его месте не потерпела бы никаких возражений. Таких режиссеров, по-моему, сейчас вообще нет! Это же очень большой комплимент, уверяю вас. Я ставлю это ему в величайшую заслугу. Вот это смирение, с которым он принял наше вмешательство в режиссуру. Там есть сцена, где мы вдвоем просто выстраивали мизансцену, и бедный оператор - его фамилия Шапиро, его теперь тоже нет в живых, изумительнейший оператор, - подумал, что кто-то там интриговать начал. Окружению Фрида ведь не нравилось, что прямо так вот возражаю на площадке… А если я не на площадке скажу, разве он меня послушает? Поэтому так и получалось, что при всех. Есть люди, которым это не нравилось, какие-то кадры это выдают, но потом все встало на место. И все поняли, что идет хороший материал, как нужно. И слава богу. Его все обожали, все его друзья. Просто я была немножко из другого мира. Но творчески-то мы все-таки сдружились, разгорелось пламя.

Антон Долин,газета "ГАЗЕТА", 22 декабря 2003 года.